Хорошо, что Геле было невдомёк, какой фурор она произвела своим обмороком и сколько людей тут же заинтересовалось её участью. Впрочем, если бы она могла знать, то отдала бы должное упрямому капитану, который всё ж не воспользовался случаем и не воспользовался беззащитностью девушки в более корыстных целях. Но Ангелина была без сознания, поэтому даже малейшие благодарности отменялись.
В какой-то момент ей показалось, что она у себя дома, в России, лежит на полянке в высокой траве, коротая погожий денёк. Такой знакомый запах травы и васильков ненавязчиво проникал в сознание, оживляя мысленную картинку далёкой Родины. Но похлопывания по щекам были сродни моральной пощёчине, заставлявшей вернуться в реальность, где над нею и Митенькой нависла угроза. Геля вздохнула поглубже, пробуждение было мучительно и страшно, но не из-за каких-то последствий физических, а скорее от осознания того, что дома они так могут и не оказаться.
Она открыла глаза. Кроме капитана на глаза попался мужчина, судя по действиям которого, он являлся врачом, а, суд по разговору, её и французом. Последнее было хуже.
- Спасибо, всё хорошо, - ответила Ангелина по-немецки, услышав, как врач говорит на знакомом языке. Она хотела добавить что-то ещё, но увидела брата, - Михе!
Приняв сидячее положение, девушка обняла мальчика, прижимая к своей груди его светлую головку.
- Прости, прости... всё хорошо, - негромко повторяла она.
Внезапно обнаружилось, что платье было в некотором беспорядке. Геля стушевалась, покраснела и принялась оправлять наряд, стараясь избежать встречи со взглядом капитана.
- Право, не стоило, доктор. Вы ведь доктор? Умоляю, попросите этого мужчину, - она кинула взгляд на капитана, - Не следовать более за нами. Мы не враги французам, но его внимание в тягость мне и тем более маленькому мальчику, которого он изволил напугать своей выходкой тоже. Я вас очень прошу..., - Геля умоляюще взглянула на доктора, он, как человек в штатском, внушал ей больше доверия, а её познания в немецком были достаточно хороши, чтобы обратиться к нему с такой просьбой. Ведь, кто знает, может, для Скавронских это был последний шанс избежать неприятностей?

Отредактировано Ангелина Скавронская (2014-06-19 21:14:28)

Первым делом, как только пришла в себя, девушка подозвала мальчика и приласкала испуганного крошку. Просьба, которая последовала потом, несколько удивила Арно.
- Разве офицер не ваш...- пока подыскивал удачное слово, среди возможных "друг, жених, кавалер" и пр, девушка успела дать отрицательный ответ. Всё встало на свои места, и Буше сложил факты в ту картину, которая здесь действительно нарисовалась. Не хватало только одного элемента в этой мозаике...
А мальчик не жаловался, как следовало бы ожидать от ребенка, хотя и в самом деле проявлял все признаки волнения. Постфактум Арно обратил внимание, что и к очнувшейся девушке мальчик ласкался молча, никаких "душечка, как ты? не болит?" или чего-то в этом роде. Доктор Буше видел не слишком много детей за свою практику, но достаточно, чтобы составить объективное мнение об их поведении. Михе был необычным ребенком.
- Конечно, фроляйн, я передам ему вашу просьбу, и если проблема только в том, что мужчина вам докучает, то я сделаю всё, что в моих силах.
На самом деле, в его распоряжении сейчас было не много методов влияния на офицера, но барышню утешить надо было. И, дабы не увязнуть в разговоре и не забыть о делах (с него станется), Буше, поднявшись, передал капитану свой приказ о назначении, и повторил слова девушки о том, что «его внимание ей в тягость», а девушке повторил слова офицера:
- Фроляйн, капитан говорит, что вам следует вернуться в город в их сопровождении, вот и всё, не бойтесь. В отличие от организованной кампании военных, бояться стоит дезертиров, их везде хватает, вот кто действительно опасен. – И добавил, глядя на мальчика: - Если случается, что им нечего есть, то они и из маленьких мальчиков супчик сварить могут, - и тут же улыбнулся, показывая, что это была шутка – но ребенок не успел ни испугаться, ни понять шутку. – А с колонной вам по пути. Вы ведь из Эркерштедта? Или нет?
На «нет» было не похоже: дети не деревенские, и из дому ушли, как будто, не слишком давно.

Сестра очнулась, и это было хорошо. Митенька с большим облегчением вздохнул и подошел к ней. И, несмотря на то, что по-немецки граф не понимал, слова успокоения от сестры действовали, и Митя приходил в себя. Бедный Кай в его руках уже не знал, куда себя деть: то он страдал от того, что хозяин слишком уж сильно его сжимает, то от того, что он его вот-вот уронит. Так что щенок периодически предпринимал попытки вырваться из рук, но безуспешные. Митеньке не хотелось покидать сестру вновь, чтобы гоняться за непослушным Каем, и не хотел, чтобы малыш вновь попал в руки противного французского солдата. Ну а то, что солдат противный, сомнений у Мити уже не оставалось.
И, к сожалению, Митеньке оставалось лишь наблюдать и дать сестре самой принять решение, как поступать. Ведь он не понимал, что говорили «взрослые» (сестру Митенька за «взрослую» почему-то не воспринимал, хотя прекрасно знал, что она старше на десять лет). И возможности перевести весь разговор Геле так и не выпадало.
А что касается шутки доктора, то Митя, возможно, и смог бы ее понять, говори он по-русски или на крайний случай, по-английски. Но так ему лишь оставалось хмуриться в ответ. Улыбаться, даже в ответ, совсем не хотелось.
Но Геличка, кажется, задумалась и была в нерешительности, это граф понять сумел. Он смотрел на нее своими глазищами, ожидая, что будет дальше.
- А вы поедите с нами? – спросила девушка у доктора по-немецки. Видимо, при любом раскладе ей не слишком хотелось оставаться наедине с капитаном, - Наши родители будут обеспокоены, увидев нас с солдатами. Мы бы и сами могли добраться домой.
Ангелина попыталась встать с земли, прибегнув к помощи брата. Да и Митенька сам уж рассудил, что лучше ей подняться, ведь нужно побыстрее уйти от этих французов. Наверно, в данную минуту Митенька впервые захотел увидеть фрау Герр. Отвлекла бы внимание, пока они с Гелей будут убегать.